Экскурсии по горам Кавказа - Джилы-Су чудодейственное

Джилы-Су одно из самых загадочных, мистических и лечебных мест на земле.

Аркадий Давыдов – живая легенда Джилы-Су

Чудеса на свете все же бывают. Даже для скептиков.

Видели бы вы лицо медика, десять лет назад сообщившего безнадежно больному его диагноз. Впрочем, врач был прав: не было его ошибки ни в диагнозе, ни в том, что рассказал честно о болезни. Парень сам настоял: ему, военному, поколесившему по пыльным горячим дорогам Афгана, надо было знать, сколько осталось жить. Конкретно, сколько? Он требовал определенности и не собирался оплакивать эти последние месяцы.

Да, именно так – месяцы, два-три от силы. От страшного онкологического недуга, поставленного в его карте, еще не придумали избавления. Потом вдруг больной пришел через полгода, затем – спустя еще время. Зовут этого парня Аркадий Давыдов. И умирать в свои нынешние сорок пять он не собирается. Вот так вот.

Конечно, не было все так просто для него, молодого военного пенсионера. Жить хотелось, работать. Почему железный организм дал мощный сбой? Тогда он часами смотрел в белое, тронутое едва заметными трещинами поле потолка в своей холостяцкой квартирке. Как будто там искал ответ на свой вопрос. Рылся в памяти, вспоминал, где мог совершить ошибку, но... Да и был ли ответ? Перед глазами – лица ребят-«афганцев», с которыми в короткие минуты, когда смолкала сухая трескотня автоматов и гулкие взрывы, мечтал увидеть русский пейзаж. Там никто не жаловался. И сейчас не стоит. Не стоит смотреть в старое зеркало, там с чужим тоскливым видом глядит из того мира собственное отражение – худое, с ввалившимися небритыми щеками. Хватит стонать! Ты же солдат, и за спиной у тебя столько смертей, сквозь которые уже прошел, что жаловаться смешно... Просто не хочется, чтобы кто-то видел, как в тебе тает последняя свечка.

Давыдов уже не припомнит, как созрело это решение – идти на Эльбрус. Захотелось оторваться от мира людского, уединиться, увидеть хоть краешек того мира. А там будь, что будет.

– Я ведь пошел туда умирать. Решил: чем загибаться у себя в постели, лучше пойти куда-нибудь и закончить дни, где никто этого не увидит, – вспоминает Аркадий. – Почему в горы потянуло? Да как-то само по себе пришло желание удалиться туда, где никого нет. Когда собирался, думал, что смогу остаться один. Но везде были люди: егеря, туристы, пограничники, на склонах пасли скот чабаны.

За этими простыми словами кроется бездна боли. Давыдов пошел туда один. Без особых сборов – просто вышел из квартиры, запер дверь. Придется ли вернуться домой? С собой почти ничего не взял – сам едва передвигал ноги. Он без сожаления смотрел на пыльные улицы, спешащих людей, снующие маршрутки. Шел, экономя тающие силы, ни на что особо не надеясь. В уме крутилось одно название, когда-то услышанное от знакомых, – Джилы-Су. Там, говорят, из-под земли бьет чистейший источник. Дойти бы...

До этого местечка Аркадий добирался почти месяц. Отдыхать приходилось часто. Сколько было таких моментов, когда думалось, что и шагу больше сделать невозможно? Но он все равно вставал, заставлял себя двигаться вперед, медленно, мучительно. Не хотелось ловить на себе сочувствующие взгляды, и путник обходил стороной села.

– Джилы-Су оказалось под самым Эльбрусом, – рассказывает Аркадий. – По пути я слышал от карачаевцев, что там хороший высокогорный нарзан, гораздо чище, чем внизу. От них же узнал и про аномальную зону. Рассказывали такое, от чего мороз по коже. Не верилось, но хотелось дойти и увидеть...

Давыдова спустя месяц пути не узнал бы никто, даже близкие. Худая высокая фигура показалась местным «курортникам» на горных источниках видением из военной хроники. Человек приблизился к животворящим источникам, тяжело и неуклюже опустился на красноватую от минеральных солей землю. Поднял к солнцу лицо с впалыми щеками, заросшими густой щетиной.

Встретили его неприветливо. На все ущелье, где было около четырехсот человек, он был один русский. Местные мужчины смотрели враждебно, не стеснялись выражать неприязнь на плохом русском. Женщины тоже поглядывали из-под наглухо завязанных платков искоса, с подозрением.

– Русский, зачем пришел? Один пришел. Тебе что, на жизнь наплевать? – презрительно поглядывая и не ожидая ответа, говорил, проходя мимо уставшего путника, моложавый бородатый карачаевец, пристраивал пластиковую бутылку к источнику и, пока пузыристая влага заполняла емкость, подсматривал из-за плеча за пришельцем.

Впрочем, постоянные посетители источников постепенно привыкли к новому человеку, перестали обращать на него внимание…

Давыдов почти неподвижно просидел у воды несколько часов, прежде чем решил попробовать нарзан. Достал складной стаканчик, зачерпнул ледяной воды, медленными глотками выпил. Что случилось потом, он помнит отрывочно, фрагментами. Организм как будто взбунтовался. От внезапной волны жара темнело в глазах. Кто-то подхватил его, и через минуту Аркадий очутился в каком-то доме лежащим на полу. Рядом корчился от боли старик, ругался по-своему, скрипел зубами – у него из почки выходил камень. Мелькнула мысль: «Неужели конец?»

Через несколько часов пришла женщина-врач. Оказалось, целительница из соседней Кабардино-Балкарии, привезла на нарзаны экскурсию. У Аркадия в голове стоял шум, он почти по губам прочитал ее вопрос. Она хотела узнать, сколько выпил воды. Удивилась, что всего стаканчик. Заставила сесть, посмотрела, как рентгеном просветила.

– Откуда столько болячек нахватал? На руках пальцев мало, чтобы все перечислить, – укоризненно покачала головой.

А когда узнала диагноз, решила, что пациент не совсем хорошо понимает, чем болен, если решился на такой марш-бросок. Но переубеждать не стала. Зачем?

Оказалось, нарзан действительно чудодейственный. Поначалу подземная вода словно выжигала все внутри, ломала, перемалывала. Потом стало немного легче. Так прошел месяц. Целый месяц почти первобытного существования. Аркадий жил на нескольких глотках нарзана, почти без пищи, но, видимо, сама природа решила смилостивиться и стала помогать бедняге. А позже вдруг раскрылась перед упрямым, борющимся со смертельной болезнью странником. Местные старики приняли, время от времени приносили свежий айран, хлеб. Расспрашивали о жизни. Удивлялись, слушая скупой рассказ Аркадия, и мудро замечали: «Аллах не даст такого испытания, чтобы нельзя было вынести».

...Обратно он шел неделю. Ноги как будто почувствовали невесть откуда взявшуюся силу. Обычно горцы говорят: «Дух Эльбруса принял человека». В нем уже нельзя было узнать того изможденного недугом беднягу, которого на Джилы-Су невесть как принесли ноги.

И через год Аркадия снова потянуло в горы – туда, где случилось с ним настоящее чудо. Следующей весной он вновь пришел туда. В горах мало что меняется – те же склоны, те же люди. Встретил деда-карачаевца, с которым лежал тогда в лачуге. Старик здорово изменился, как будто помолодел. Он тоже отвесил комплимент: мол, и ты выглядишь лучше. Стали пить нарзан вместе, долго беседовать о житье-бытье. Дед рассказывал о необычных местах недалеко от источников – каменных грибах: сильное, говорил, место, богатырскую мощь дает, но и на прочность испытывает. Раньше ходил туда сам, а теперь ноги не те. И Аркадий решился.

...Джилы-Су осталось позади, на нарзаны только начали приезжать первые «курортники». Дороги не было, под ногами – едва заметная тропинка, протоптанная редкими любопытными туристами. Рассветало быстро, тени от скалистых уступов незаметно таяли. Аркадий долго поднимался на Бол-Баши, остановился, вдохнул пьянящий воздух так, что голова пошла кругом. Спустился с другой стороны. Перед ним простиралось странное пространство – каменная пустыня. Почему-то возникла ассоциация с лунным ландшафтом. И, действительно, в панораме было что-то неземное: по полю в беспорядке были разбросаны серые и белые камни. Ничего живого. Впрочем, нет, кое-где росли неведомым образом зацепившиеся за камни клочки мха и невероятного размера – с хорошую ладонь – ромашки фиолетового и зеленовато-желтого оттенков.

Солнце уже поднялось высоко над головой. И вдруг, уже пройдя каменно-ромашковое поле и перевалив через небольшой склон, Аркадий увидел небывалое чудо природы – каменные грибы: на приземистых толстых «ножках» в три-четыре обхвата плоские «шляпки».

– Я страшно устал, провел на ногах к тому времени часов десять. Снял куртку, положил на один из грибов, лег и сразу же провалился в сон...

Сколько времени? Аркадий внезапно очнулся, глянул на небо. Солнце палило по-прежнему, но возникло ощущение, что он проспал здесь довольно долго. Однако стрелки говорили, что прошло всего полтора часа. Встал, и... словно не было ни утомительного похода, ни боли. Быстро собрался – нужно возвращаться. К собственному удивлению проскочил расстояние от грибов до Джилы-Су за час с небольшим.

Пьющие нарзан наблюдали за быстро двигавшимся по каменистым склонам к источникам человеком с удивлением. В горах так – почти не разбирая дороги – никто не бегает. Через минуту стало ясно – тот самый русский, но откуда взялась у него, больного, такая прыть?

– Где ты был? – врач-целительница закончила сеанс и подошла, встревоженная, к запыхавшемуся путешественнику. – Я начала уже волноваться, пропал на целый день.

В комнатке заставила присесть, осмотрела, решила провести сеанс. Давыдов закрыл глаза, положил руки на колени, расслабился. Почувствовал, что ладони словно загорелись. Ощущение было неприятное, от него хотелось избавиться. Поднял ладони...

– Убери руки, убери, – он не сразу узнал сдавленный голос женщины-врача. Увидел, как она отпрянула к стене. – От тебя идет волна энергии, разрушительная волна, нужно избавиться от этого.

Целительница закончила сеанс, заинтересовалась каменными грибами.

– Я много снимал каменные грибы, хотелось найти особый ракурс, – рассказывает наш собеседник. – Наконец нашел удачную точку. Остановился. Вдруг чувствую: на меня устремлен чей-то тяжелый, недобрый взгляд. Почудится же! Осмотрелся, никого не заметил. Но ощущение не пропало, а, наоборот, усилилось. Сделал всего один кадр и поторопился уйти оттуда. Когда отпечатал снимок, поразился: из камня проступило лицо, взгляд действительно тяжелый, таящий угрозу.

Тогда для него, человека в прошлом военного, все эти мистические детали казались околонаучной чепухой. Но и объяснения странным вещам, которые с ним происходили, начиная от утихнувшей тяжелой болезни и заканчивая столбами энергии на фотографиях, он не находил. Только спустя несколько лет он узнал от группы медиков-нетрадиционщиков, что такое земная чакра, расспросил подробнее, заинтересовался. Они утверждали: это прямая связь с космосом, энергия здесь чистая, целительная. Потом узнал о существовании легенды, рассказывающей, что недалеко от плато каменных изваяний когда-то была деревня. Камень с крестообразной трещиной жители сделали местом жертвоприношений. Деревня погибла, когда начал извергаться Эльбрус, ее накрыло лавовым потоком, а место жертвоприношения поднялось наверх и осталось в нетронутом виде. Это место входит в десятикилометровую по протяженности аномальную зону.

Позже, несколько лет спустя, Аркадию довелось не раз приводить туда специалистов нетрадиционной медицины. Они и рассказали своему проводнику о так называемой сети Хартмана. Это было хоть какое-то объяснение странным ощущениям, которые испытывают в этом месте многие. Наступишь на некую полосу, не заметную взгляду, – по ногам бежит тепло, полшага назад или вперед – все исчезает. Долго стоять на этом месте невозможно: когда тепло поднимается выше колен, начинается необъяснимая дрожь в ногах и слабость.

Говорят, кто встретится с Эльбрусской девой, никогда этого не забудет. Она бережет тех, у кого чистые мысли и светлая душа, а плохим людям там делать нечего – окутает непроницаемым ужасом, заставит бежать подальше от своего царства, а то и сыграет злую шутку, сбросит в расселину. Это душа Эльбруса. И уж если встретилась она на пути, жди неожиданностей. Довелось увидеть ее и Давыдову. Встреча произошла через несколько дней после гибели группы альпинистов из Ульяновска. Аркадий шел за группой спасателей. Была непогода, ветер поднимал в воздух клубы снежной пыли. Наконец, нашли палатки, в них никого. В метель опытный человек не рискнет покинуть убежище, но люди исчезли. Тогда же он встретил еще одну группу. Она осталась на скалах Ленца, сделала остановку. Люди хорошо просматривались на фоне белых скал. Давыдов взглянул чуть выше – вверх по склону с порывом ветра поднялись снежные завихрения. Мощные, приковывающие взгляд. И вдруг между ними показалась женщина, подняла руку, помахала и ушла. Эльбрусская дева. Что это был за знак – идти дальше или возвращаться? После некоторых раздумий он все же продолжил путь. Правда, возвращаясь, упал, пролетел нешуточное расстояние и сам не помнит, как удержался. А когда вернулся к месту, где видел таинственный знак девы, на него вдруг нахлынул ужас. Значит, предостерегал дух горы? А может быть, спас от верной гибели?

– Такая вот история, – завершает беседу Аркадий. – Конечно, можно принять это за сказку, если бы мне самому не пришлось все это пережить, многое оценить по-другому, взглянуть на себя и на мир иначе. Там каждый становится искреннее, чище. Я решил: пока духа и сил хватит, буду ходить в горы. Там время течет так же ощутимо, как торопятся по каменистым ущельям стремительные горные речушки, свет звезд в хорошую погоду нестерпимо пронзителен, а черная бездна неба так глубока, что, кажется, отрывает от земли и влечет тебя неведомой силой туда, в эту глубину. Там в Новый год не услышишь бой курантов, но молчание снежных исполинов само подсказывает, когда земля-старушка перевалит за ту черту, за которой начинается новый отсчет.

Теперь он – смотритель Северного приюта Аркадий Давыдов – живая легенда тех мест. Его знают многие, кто не раз поднимался на главную гору Кавказского хребта: он встречает и провожает альпинистские группы, но сам любит ходить в горы один. Человек и вечность – в этом ощущении себя особый смысл бытия, который может познать далеко не каждый.

Экскурсии на внедорожнике по горам Кавказа

Меню сайта

Форма входа

Поиск

Календарь

Архив записей

Друзья сайта

Статистика